Один час с тобой

 

Один час с тобой

 

Мы с тобой познакомились в тот дождливый весенний день, когда опоздали на автобус.

Я-то, впрочем, знал о тебе и раньше, а вот ты о моем существовании даже не подозревала.

Я знал, что ты порой заходишь в гости к Сабри-бею, хозяину сувенирной лавки на набережной. Может быть, вы просто были знакомы, или же ты приходилась ему родственницей – скажем, свояченицей? Это мне было неведомо.

С тех пор, как я впервые тебя заметил, я много раз ходил мимо лавки в надежде увидеть тебя снова.

Когда ты выбежала из-за деревьев, я уже сидел на остановке, сосредоточенно изучая строение полевого цветка, который сорвал по дороге.

Ты подошла ко мне, с трудом переводя дыхание.  

- Извините, автобус уже ушел?

От звука твоего голоса у меня мурашки побежали по коже.

Я много раз тебя видел, но голос твой слышал впервые.

- Совсем недавно ушел, я тоже за ним бежал, да не успел.

Ты печально вздохнула, и твое теплое дыхание коснулось моей кожи.

На лбу у тебя выступил пот. Было видно, как ты устала. Немного поколебавшись, ты все же села на другой конец скамейки.

Потом жалобно сказала:

- Эх, а мне на работу надо успеть… - так, словно я знал, что это за работа.

Перестал накрапывать дождик.

Ты встала – решила было пойти назад. Потом немного подумала и снова села.

- А когда следующий автобус?

- Через час.

- Делать нечего, подожду, пожалуй. А вы тоже автобус ждете?

- Да, - односложно ответил я.

Наступила долгая тишина. Потом ты снова заговорила.

- Так жарко, пить хочется, а вокруг ни одного магазинчика…

- Этому горю можно помочь! До автобуса еще есть время, - отозвался я.

Повезло мне! Магазинов поблизости, действительно, не было, но я знал, что на углу за деревьями прячется небольшое кафе. И я быстренько туда сбегал. 

Когда ты увидела меня с двумя бутылками газировки и бойозом[1] в руках, твое лицо прямо-таки засветилось от радости.

- Сколько с меня?

- Нисколько.

- Мне так неловко…

И на твоих губах появилась улыбка – как же она мне нравилась!

Ты даже не подозревала, что с лихвой возместила мои расходы на газировку.

Потом пришел этот чертов автобус. Глядя, как он подъезжает к остановке, я с горечью думал, до чего же быстро пролетело время.

Ты вошла первой, я – следом. Побоявшись смутить тебя, сел на пустое место в передней части салона.

Я ни разу не оглянулся, но знал, что ты сидишь где-то сзади, и от этого на душе было тепло.   

Впервые меня расстроило, что путь так быстро закончился.

Автобус въехал в Измир. Сходя на своей остановке, ты прошла мимо меня и с улыбкой сказала:

- До свидания!

Больше мне ни разу не довелось тебя увидеть.

Вроде бы мы и познакомились, но я даже имени твоего не узнал. И все же каждый раз, когда в моем присутствии заходит речь о красивых девушках, я вспоминаю твое лицо, которое запомнил навсегда.

 

---

[1] Бойоз – булочка, приготовленная из множества тонко раскатанных слоев теста, кулинарный символ Измира.

57 –я модель Кадиллак

 

 

57 –я модель Кадиллак

 

М. Хаккы ЙАЗЫДЖЫ

Перевод: Е.Прищепы

 

 

Свое имя Кадиллак получил от успешного предпринимателя, основавшего город Детройт. 57-я модель Кадиллак была выпущена в 1957 году, и явилась воплощением мечты и предметом вожделения каждого тогдашнего американца. Именно эта модель с передней  частью, напоминающей закругленные усы г-на Дугласа Фаирбанкса и впечатляющим своей необычностью овальным лобовым стеклом. Этот автомобиль явился символом  времен, когда рок-н-ролл был на вершине популярности, и в кинотеатрах показывали фильмы, в которых фастфуды посещались исключительно на автомобилях.

Кадиллак появился в Турции, ожидающей превращения в «Маленькую Америку» раньше Кока-Колы и Макдональдсов.

Демократическая партия Турции, провозгласив девиз «создать миллионеров в каждом квартале», созвала всех миллионеров на национальный совет. Они пришли к власти с лозунгом, соответствующим духу 46-го года «Хватит, теперь право голоса принадлежит народу». 

В Турции первым владельцем Кадиллака 57-й модели стал состоятельный гражданин, Депутат, построивший свой капитал на фермерском деле. В числе других он был приглашен принять участие в заседаниях национального совета, который, благодаря одному из экспортеров, узнал о размере его доходов. На собрания депутат фермер приезжал на автомобиле Кадиллак. Он важно восседал на заднем сиденье, а за рулем автомобиля красовался солидного вида пожилой водитель, одетый  в темно-синий костюм. После окончания собрания национального совета господин Депутат садился в Кадиллак, и автомобиль с хозяином начинали свое движение. Сначала через центральную станцию на площадь «Тандоган», оттуда в местность «Бешевлер», затем в квартал «Эмек» и в городок «Израильские дома». Все, кто встречал их на своем пути, приходили в несказанное изумление, и в знак уважения уступали дорогу. Сидя на заднем сидении автомобиля, Господин Депутат с гордостью наблюдал за происходящим, получая сказочное наслаждение. 

Но сказке этой вскоре пришел конец.  Кадиллак эмигрировал из Америки в эту непонятную страну, где людям была нужна не демократия, а шикарная жизнь, как и во всех западных странах.   

Во время переворота 27 мая, Депутат был схвачен в курятнике, в котором он прятался от солдат. Счастливая жизнь Кадиллака закончилась, когда господина Депутата вместо национального совета отвезли в Стамбульский суд, и осудив направили в городскую Тюрьму г.Кайсери. Жизнь господина Депутата, его супруги и детей была полностью разрушена, автомобиль же остался без заботы и внимания, заброшенным и забытым.          

Господин Депутат после освобождения из тюрьмы, почему-то посчитал, что это автомобиль принес ему неудачу и явился причиной всех его бед, продал свой Кадиллак богатому бизнесмену по имени Осман бей, который занимался предпринимательской деятельностью в городе Стамбуле. Господин Осман в те времена занимался импортом товаров, а также ставшими модными промышленными инвестициями. Благодаря своим связям он каким-то образом имел доступ и к государственным деньгам. Он был одним из немногих инвесторов в промышленном секторе. Кадиллак воспрял духом. У него появился очередной богатый владелец, он теперь жил в хорошем доме. Его владелец оказался весьма корыстным и предприимчивым человеком. В это время стало модным посещать  кинотеатры, и он сдал автомобиль в аренду режиссеру, который снимал фильмы, в которых дочери богатых родителей выходили замуж за бедных, но молодых и красивых водителей. Режиссер параллельно и сам снимался в кино, играя вместе с такими выдающимися актерами, как Бельгин Дорук, Тюркан Шорай и Мухтерем Нур. Он был богат и  знаменит, и просто млел от удовольствия, когда, проезжая мимо кинотеатров, устроенных на открытом воздухе, его водитель сигналил знакомым.          

К сожалению, в этом мире всему хорошему приходит конец. Автомобили имеют свойство стареть и терять свою ценность. Бухгалтеры, вечно подсчитывая амортизационные расходы, подводят итоги, насколько упала стоимость того или иного автомобиля. К тому же появились и новые модели. Но Кадиллак не очень переживал по этому поводу, так как популярные в те времена американские машины были вне конкуренции по сравнению с  маленькими европейскими автомобилями, которые по габаритам и по качеству отделки во многом им уступали. Бедные европейские производители еще не владели должным уровнем технологий и знаний, чтобы конкурировать с американскими.        

Через некоторое время автомобиль начал догадываться, что владелец недоволен его высоким аппетитом. Большой расход дорогого топлива Кадиллаком послужил причиной того, что господин Осман приобрел себе европейский автомобиль Мерседес, выставив Кадиллак на продажу в галерею. Здесь его вскоре и приобрел уроженец района Эренкой  по имени Серхат, который работал водителем на маршрутке по направлению Бостанджы – Таксим. Серхат до тех пор, пока не вышел на пенсию, занимался извозом. На своем микроавтобусе Форд он развозил школьников по школам, персонал  на работу днем, а ночью - пьяных граждан по домам. Путь их обычно пролегал по шумному проспекту Багдат, а также в другие места через мост Богазичи, обладающий самым красивым видом на природу во всем мире, из района Бостанджы в район Таксим, а также из района Таксим в район Бостанджы. Серхат, для большей вместительности выдвинул свое водительское сиденье вперед, а за своей спиной установил еще одно пассажирское место. Чтобы уменьшить расходы, бензиновый двигатель был заменен на более дешевое газовое оборудование. Он «украсил» Кадиллак кучей разных аксессуаров и абсолютно изменил внешний вид. От прежнего автомобиля пятидесятых годов не осталось и следа. Серхат очень любил свой Кадиллак, считал его единственным источником дохода, но машина не отвечала ему взаимностью. Еще больше Кадиллак обозлился на хозяина после того, как его сменили на микроавтобус после запрета муниципальных органов на использование автомобилей американского производства.          

В результате автомобиль оказался на автомобильной свалке. Долгие годы провел он здесь под дождем и снегом. Кузов начал гнить. Никто не приближался к нему. С ним дружили только мальчишки из бедных семей. Он для них был единственной игрушкой, так как родители не могли позволить себе купить своим детям игрушечные машины с дистанционным управлением. Забравшись на водительское сиденье, они воображали быструю езду, мечтая в будущем стать водителями. Кадиллаку нравилось доставлять мальчикам удовольствие. За это время он стал очень старым. Бабушка хозяина свалки пережила двух падишахов и семь президентов, а он пережил  переворот 27 мая, еще 2 переворота и один постмодерн переворот во второй своей родине, жалкой пародии на Америку. Несмотря на свои мытарства, автомобиль очень сильно полюбил местных жителей и разделял их печали и радости.        

В тот момент, когда автомобиль уже смирился со своей участью, он привлек внимание автомобильного мастера Реджепа, который восстанавливал старые автомобили и выставлял их на продажу в галерее старинных изделий Долапдере. Сначала Реджеп передал Кадиллак мастерам по кузовному цеху и малярам. Наконец, через месяц их усилий, Кадиллак приобрел хотя и не роскошный, но весьма достойный вид. В галерее он был выставлен на самое видное место, и стоящий рядом автомобиль Шевроле 56 изнемогал от ревности. Многие посетители останавливались завороженно перед обновленным Кадиллаком, но цена была слишком высока, и никто не решался приобрести его за указанную сумму.           

В один осенний солнечный день, стремительно летевший со стороны проспекта Касымпаша Бахрие автомобиль Альфа-Ромео, резко затормозил напротив галереи. Не сработай система АБС, аварии было бы не избежать. Водитель выскочил из автомобиля и обратился к женщине, сидевшей на переднем сидении:

- «Мама смотри, это же 57-я модель Кадиллак.»

Мать кивнула, подтверждая его слова.

- «Да, очень похож на автомобиль твоего покойного отца».

- «Хорош, правда?»

Автомобиль сразу узнал этого молодого человека. Вот это судьба. Это же Орхан, младший сын депутата. Спустя годы он сильно возмужал. Кадиллак вспомнил, как однажды, будучи совсем  ребенком, когда водитель на минуту оставил машину, он быстро сел за руль, и, переключив на нейтральную передачу, включил замок зажигания. Повезло, что он был настолько маленьким, что не доставал ногой до педали газа, иначе катастрофы было бы не миновать. Они въехали в дерево, отделавшись царапинами на кузове.

«Бедный папа», - Орхан тяжело вздохнул.

Он еще некоторое время внимательно изучал автомобиль, пытаясь найти следы тех самых царапин. Он понял, как соскучился по этому автомобилю. Автомобиль всколыхнул в нем детские воспоминания. Во время путешествий он любил лежать на заднем сидении. С возрастом люди становятся ниже. Но Кадиллак наоборот, вытянулся, так как водитель Серхат удлинил его переднюю часть, а в багажной части установил газовое оборудование.

Сотрудник галереи Реджеп быстро сообразил, что перед ним потенциальные покупатели  и подошел к Орхану и его матери, которая к этому времени вышла из автомобиля Альфа-Ромео.

- «Мама, может купим?»

- «Сынок, тебе виднее».

Но Орхан уже принял решение, достал из кармана чековую книжку, указав в ней требуемую сумму, сказал:  

- «Я отправлю своих представителей, чтобы оформить сделку».           

Так, после долгого жизненного пути, автомобиль снова стал жить со своими прежними владельцами. Господин Депутат скончался, супруга его постарела. Орхан вырос, стал академиком и профессором. Работал в университете, женился, и у него родилась дочь. Кадиллак же постарел, но дожил до третьего поколения в семье. Судьба автомобиля была похожа на судьбу всей страны, которая то поднималась на вершину, то падала в бездну. Несмотря ни на что, он был ею доволен. Дойдя до свалки, он выбрался оттуда обновленным и вновь вернул свою репутацию, возвратившись к своим первым хозяевам.

 

Рассказ был опубликован:

Литературный Журнал «Нотос», вып.25, декабрь-январь 2011 г.,

Сборник рассказов «Магазин потерянного времени» январь 2015г.

Когда дет лодосу

 

Когда дет лодосу[1]

 

Ух, ну и разозлилась же она на Шейму!.. Ну почему ей тихо не сиделось, зачем встряла? Новая учительница попросила всех учеников представиться и рассказать о себе: имя, фамилия, кем работает отец, и так далее… Наджийе и рта не успела раскрыть, как Шейма выпалила: «А ее папа на берегу работает: собирает, что море выбросит, когда лодос!» Ей-то какое дело? Сама Наджийе хотела сказать, что отец у нее – человек свободной профессии. 

А разве не так? Начальника у него нет, работает, когда захочет – точнее, в те дни, когда дует лодос... Если кого и можно было назвать его начальником, то именно этот ветер, позволявший ему зарабатывать на хлеб. Море, разбушевавшись, выбрасывало на берег в Кумкапы[2] всякий хлам, среди которого отец искал полезные вещи, которые можно продать. Каждый вечер он возвращался домой, нагруженный своими находками, и Наджийе казалось, что ее папа – самый дельный отец в мире, ведь он ни от кого не зависел и мог сам прокормить свою семью. Иногда он дарил дочери найденные на берегу игрушки. Однажды вечером принес пластмассовую куклу, которой Наджийе дала имя Эбру и которую так полюбила, что никогда с ней не расставалась. Но одна кукла что – все игрушки, что были у Наджийе, принес с моря отец. У Эбру не было волос и одного глаза, ну и пусть. Наджийе попросила маму сшить для куклы платьица – так красиво вышло! Эбру – так звали прежнюю учительницу. Наджийе очень любила Эбру-ханым, и горько плакала, когда та попросила перевести ее в другой город и уехала.   

***

До чего же дрянная девчонка эта Шейма! Она и раньше так поступала. Однажды прямо посреди урока подняла руку и громко сказала: «Эбру-ханым, а Эрджумент написал Наджийе любовное письмо!» Как будто учительница ее спрашивала. Ясное дело, сделала она это из зависти…

Учительница подошла, пролистала тетрадку, куда Наджийе спрятала письмо, и нашла его.

Это письмо Эрджумент вручил ей на перемене, на школьном дворе: ни слова не говоря, сунул конверт и убежал. Наджийе сначала не поняла, что это такое. Открыла конверт, прочитала, удивилась, подумала, что это какая-то игра. Потом она еще много раз его перечитывала. А эта гадкая Шейма увидела, как она прячет письмо в тетрадку, силой отняла его и принялась насмехаться. Наджийе думала, что этим дело и кончится, ей и в голову не приходило, что эта негодница может наябедничать учительнице… И вот, пожалуйста.

За партами сидели по трое; если бы между ними не было Айсун, Наджийе хорошенько ущипнула бы эту Шейму. От стыда она покраснела, как рак. Украдкой бросила взгляд на задние парты: Эрджумент, сидевший между двумя своими приятелями, так съежился, что, казалось, стал еще меньше ростом (он и так-то был невысокий) и вот-вот скроется под партой.    

Эбру-ханым вернулась за свой стол и прочитала письмо. Улыбнулась; потом прочитала еще раз, и глаза ее затуманились. Письмо она аккуратно сложила и спрятала в карман. Наджийе решила, что учительница сильно разозлилась и пожалуется директору; еще много ночей потом она никак не могла уснуть от страшных мыслей о том, чем это все может закончиться. Потом пошел слух, что Эбру-ханым показала письмо своему жениху и сказала: «Видишь, какие прекрасные письма малые дети пишут своим любимым девочкам! Смотри и учись!» Жених не принял это всерьез, стал смеяться. Говорили, что тогда Эбру-ханым разозлилась на него и разорвала помолвку; потому-то она и попросила, чтобы ее перевели в другой город.  

***

Очень скверная девчонка эта Шейма… Сколько гадостей она наделала! И отец ее странный человек. Хозяин бакалейной лавки… Тоже, стало быть, человек свободной профессии. Чем он отличался от отца Наджийе, спрашивается? Но Шейма ей завидовала. Наверное, потому, что отец не приносил ей игрушек. А может быть, из-за Эрджумента… Однажды, когда Наджийе пришла в лавку (мама оправила ее купить бельевых прищепок) с куклой под мышкой, дядя Тахир, отец Шеймы, спросил:

- Скажи-ка, Наджийе, кто у этой куклы папа?

Взгляд у него был такой же противный, как у Шейды, и усмешка такая же.

- У нее нету папы, - ответила Наджийе.

- Нет уж, милая, скажи без утайки, кто?

- Говорю же, дядя Тахир: это кукла, игрушка. А у игрушек не бывает пап!

Да, не бывает. А жаль. Вот бы папой этой куклы был Эрджумент!.. После выходки Шеймы Эрджумент перестал даже смотреть на Наджийе – всё обходил ее стороной, потупив взгляд. Сильно испугался, бедняжка… Этак она скоро забудет, какого цвета у него глаза.      

***

Однажды вечером отец Наджийе, человек довольно щуплый, притащил с берега женский манекен больше себя ростом. Услышав его шаги, Наджийе босиком бросилась к двери. Увидев отца с изящным манекеном под мышкой, удивилась, а потом решила, что он принес ей новую игрушку.

Мама стирала во дворе и ничего не видела.   

Отец достал из гардероба старое мамино платье, которое она носила в юности и уже давным-давно не надевала, поскольку оно стало ей мало, надел на манекен и усадил его на самое видное место. Очень красиво получилось. Отец налил себе рюмку ракы[3], порезал брынзу и помидоры, положил на тарелку и уселся напротив манекена.

Когда в комнату с вошла мама с бельевой лоханью в руках, разразился страшный скандал. «Да что ж ты так кричишь, она же не живая! Это просто пластмассовый манекен. Чем она отличается от куклы Наджийе, скажи на милость?» - твердил отец, пытаясь убедить маму, что ничего необычного не произошло. Но мама никак не успокаивалась, все кричала и кричала, а потом решительно заявила:

-Или я, или этот манекен!

Тут уже взбеленился отец.

- Вот как? Ну, я пошел! – и выскочил на улицу, хлопнув дверью.

Куда он пошел, сомневаться не приходилось: или в кофейню, или в мейхане[4]. Там он проводил время в те дни, когда не дул лодос. Он ведь был человеком свободной профессии. 

Вернулся отец, как всегда, пьяным. Не увидев манекен на месте, страшно рассердился и заорал на маму:

- Где она?!

Мама кивнула в сторону сада:

- Получила по заслугам!

Отец, пошатываясь, вышел в сад, потом за ворота и побежал к роще между домами и кладбищем. Там давно уже собралась толпа, в воздухе стоял гул голосов. «Человека убили! Повесили там, в роще!» Первой увидела среди ветвей темный силуэт соседка, тетя Хатидже, и так громко завопила, что услышали жители всех окрестных домов. Новость быстро разнеслась по кварталу. Из ближайшего полицейского участка приехал патрульный автомобиль. Ночь была безоблачная, на небе сияла луна, и в ее свете было видно, как в роще покачивается на ветру страшная тень. Один из полицейских направил на эту тень свой фонарик, и все увидели манекен, висящий среди голубовато-розовых цветов багрянника.       

- Ах, бедняжка! Такая красивая, такая молоденькая! – убивалась тетя Хатидже.

Тут подбежал отец Наджийе. Забрался, к удивлению собравшихся, на дерево, снял манекен, а потом, провожаемый изумленными взглядами, потащил его прочь.

***

Домой он в ту ночь не вернулся. Наджийе так и не смогла сомкнуть глаз, а на следующий день не пошла в школу. Получалось, что отец предпочел матери эту пластмассовую женщину! Но ведь он был хорошим человеком – во всяком случае, лучше, чем отец Шеймы. Выпивал, не без того, но семья ни в чем не нуждалась.

Весь день Наджийе пролежала у мамы на коленях в обнимку с куклой Эбру. Однажды спросила:

- Мам, а папа теперь никогда не вернется?

- Не задавай глупых вопросов! – раздраженно ответила мама.

***

Отец пришел вечером, снова пьяный. Манекен он по хорошей цене продал одному торговцу одеждой. Принес с собой куклу-мальчика в костюме моряка. Наджийе очень обрадовалась, схватила новую игрушку и сказала:

- Назову его Левент. Будет женихом Эбру!

 

27 апреля 2005, Козъятагы

---

[1] Так в Турции называют сильный юго-западный ветер.

[2] Кумкапы – район, расположенный в европейской части Стамбула, на берегу Мраморного моря.

[3] Ракы – турецкая анисовая водка.

[4] Мейхане – питейное заведение.

Мой муж превратился в птицу и улетел!

 

Мой муж превратился в птицу и улетел!

 

Однажды утром я проснулась, а моего-то рядом в постели нет.

Я подумала, что он встал раньше меня. Совру, если скажу, что не почувствовала укол стыда. Мне от мамы, наверное, передалось это убеждение: стыд и срам, если встаешь позже мужа.

Всю ночь его мучал сухой кашель. И сам толком не мог уснуть, и мне не давал.

Сколько раз я ему говорила: «Брось ты курить эту дрянь!» А он ухмыляется. Показывает мне зажатую в руке сигарету, от которой один окурок остался, и говорит: «Смотри, женушка, всего-то у меня удовольствия в жизни вот столько осталось. Не лишай меня его, сделай милость!»

Пошел в туалет, думала я, или в саду курит.

Некоторое время полежала, прислушиваясь. Ни звука.

Встала, пошла искать. Ни на кухне, ни в туалете, ни в саду нет его.

Может, ему стало плохо, и он упал где-нибудь без сознания? Прошлась между грядок с помидорами и цветочными клумбами.

Нет, и всё тут!

Позвонила старшей дочери: «Послушай, к тебе отец не приезжал?»

Дети уговорили пойти в полицейский участок.

Старший сержант, молодой паренек, выслушал меня со всей серьезностью, записал мое заявление и сказал: «Не беспокойтесь, я и в другие участки сообщу, и сами будем искать».

А может, с моим мужем произошло превращение? Вдруг он стал жуком, как тот человек из книжки, которую он насилу заставил меня прочитать, и теперь ползает по дому?

Порой он брал с полки какую-нибудь старую книжку, садился где-нибудь в сторонке и читал. Я не возражала. Это меня даже вполне устраивало: по крайней мере, не будет слоняться туда-сюда и напрашиваться на ссору.

Должно быть, я едва умом не тронулась. Все смотрела под ноги, жучков разглядывала.

Свечерело, его все нет. До утра не могла уснуть, прислушивалась: а вдруг сейчас придет?

С трудом дождалась утра.

Исчез мой муж, словно превратился в птицу и улетел.

В птицу?

Не в ту ли, что все сидела на старой смоковнице перед домом, пока я туда-сюда бегала, и словно наблюдала за мной?

Чушь-то не городи, сказала я сама себе. Но и убедить себя в том, что подобное просто невозможно, не получалось. Я ведь верю во всякое такое. Бабушка рассказывала похожие истории, и я находила их забавными.   

Муж, конечно, был не без недостатков, но вообще человек хороший. Любила ли я его? Была ли в него влюблена? Нет. Вы же знаете, как раньше замуж выдавали: приходят, сватаются, твои родные дают согласие. Твоего мнения толком и не спрашивают. Помолвка, свадьба – и ты неожиданно оказываешься в объятиях малознакомого мужчины.

Я не очень-то его любила, но трех детей ему родила.

Он наваливался на меня по ночам, без предупреждения. Я особо не возражала, но было бы лучше, если бы он не терся о меня во всех местах своей четырехдневной щетиной…

Хожу туда-сюда, птица на меня смотрит. Я разозлилась, схватила камень и швырнула в нее. Думала, может, она крикнет: «Что ж ты делаешь?!» Но нет, птица только замахала крыльями, ненадолго взлетела, а потом уселась на ту же ветку и снова принялась на меня смотреть. 

- Послушай! – сказала я. – Если ты мой муж, так и скажи, я готова тебя и таким принять. Буду тебя кормить и поить вволю.

Вот я говорю, что не любила его – а может, любила все-таки?

Прошло два дня. Как я их пережила – не спрашивайте.

Вечером присела перед домом порезать фасоль. Мой-то ведь ее очень любит – вдруг, думаю, придет?

И как чувствовала: объявился у дверей, откуда ни возьмись!

- Брось пока фасоль, смотри, что я принес! – и показывает мне корзину, полную рыбы. – Давай-ка быстренько почистим и пожарим, да заодно откроем и бутылочку ракы.

- Да что ж ты за человек такой! – закричала я. Кричу, а сама плачу от радости, обнимаю его и целую, целую в морщинистые щеки. – Отвечай, негодник, куда ты запропастился?

-Видишь ли, в ту ночь, если помнишь, я все кашлял и не мог уснуть. Встал, вышел в сад – дай, думаю, свежим воздухом подышу. Потом решил немного пройтись. Дошел до пристани. Смотрю, там рыбак Салим готовится выйти в море на своем катере. Увидел меня и говорит: «Что это ты тут делаешь в такой ранний час, папаша Адем?» «Ничего, - отвечаю. – Не спится, вот и вышел освежиться немного». «Давай-ка со мной, - предлагает. – Далеко не пойдем, попадется рыба – хорошо, а нет – значит, судьба такая, вернемся. К утру снова будем здесь». С ним еще был курд Хасан. Из курда разве выйдет рыбак? Я его спросил, что это ты, мол, делаешь на рыбацком катере? А он: «Почему бы и нет, выучился, как видишь!»   

Короче говоря, вышли мы в море. Салим, понятное дело, знает, где рыба хорошо ловится. На рыбацкой лодке, конечно, без ракы не обходится. Открыли бутылочку, а на закуску порезали огурчиков с помидорчиками – отличный вышел салат.

И тут, как на зло, заглох мотор! Застряли посреди моря. И это бы еще ничего, но нас подхватило течением. Несет куда-то, а куда – не знаем. Потом показался военный корабль. С борта в мегафон что-то нам говорят. Я Салима спрашиваю: «Что это они кричат, сынок, никак не разберу?», а он: «Да я и сам не понимаю!» Оказывается, мы, сами того не зная, оказались рядом с греческим островом. А поймало нас греческое судно береговой охраны. Взяли катер Салима на буксир, нас подняли на борт, накормили и стали расспрашивать. Вежливые ребята. Позвали механика, он отремонтировал наш мотор, а потом нас отпустили. Мы их поблагодарили и пустились восвояси. Вот и всё.

- Послушай-ка, муженек, - сказала я, все еще сердясь. – Больше так не делай, понял? Я чуть с ума не сошла. Ты у меня один-единственный муж, хоть и старикашка уже.

В тут ночь он не кашлял. Устал, видать, бедняга, сразу уснул. А я до самого утра ждала: вдруг проснется и навалится на меня. 

Лавка потерянного времени

 

Лавка потерянного времени

 

Некоторые люди, увидев где-нибудь длинную очередь, обязательно спросят, за чем это. Вот и я из таких. Шел по тихой, безлюдной улочке, и вдруг вижу: очередь. Я остановился. Чем торгуют, непонятно: в витрине старой лавчонки, за давно не мытыми стеклами, ничего не выставлено, никаких поясняющих надписей нет, даже вывески. Внутрь пускают по одному.  

Последней стояла девушка с книгами под мышкой: видать, студентка. Я подошел к ней и поинтересовался, что это за заведение такое, а она отвечает:

- Лавка потерянного времени.

Я, конечно, ничего не понял.   

- Здесь можно выкупить время, которое, как вам кажется, вы потеряли или впустую потратили. Мне подруги рассказали, вот я и пришла.  

Я, кажется, стал понимать, о чем она. В этой лавке по разумной цене можно было приобрести то время, что по легкомыслию вашему или лени прошло зря: добавить его снова к вашей жизни, чтобы теперь распорядиться им получше.

Звучало это все не очень убедительно, но занятно. А у меня как раз никаких срочных дел не было; я уезжал в командировку, проверять, как идут дела в представительствах нашей компании, объехал их все раньше, чем планировалось, и вернулся в Стамбул накануне вечером. На работе думали, что я еще в пути, так что можно было устроить себе выходной.

Я встал в очередь. Продвигалась она еле-еле, ну и ладно, я мог подождать. За мной становились другие люди. 

Стоящие в очереди переговаривались между собой. У каждого была своя история.

Большинство мужчин хотели вернуть время армейской службы.

Бывший левак, чья юность пришлась на конец 60-х, рассказывал о том, какое разочарование постигло его после распада Советского Союза; он собирался выкупить годы молодости, потраченные на борьбу за социализм. С ним отчаянно спорил мужчина, стоявший на два человека впереди: утверждал, что падение СССР вовсе не означало крах социалистических идей. (Сам он жаловался на то, что потерял много времени, сидя в тюрьме по политическому делу после военного переворота; в конце концов суд его оправдал).

Немолодой уже человек говорил, что влюбился в девушку двадцати пяти лет – так сильно, что и представить себе не мог, что бывает такая любовь – и теперь сожалеет о тридцати годах супружеской жизни: «Хочу получить назад время, проведенное с женой!» При нем был портфель, набитый деньгами: за тридцать лет придется выложить немалую сумму.  

А вот одна женщина пришла, чтобы купить время для своего нежно любимого мужа, который был неизлечимо болен – жить ему оставалось всего несколько месяцев. Она говорила, что денег у нее немного, но все, что смогла собрать, она принесла сюда.  

Одним из самых удрученных в очереди выглядел человек, который когда-то без особой охоты выучился на инженера-металлурга, но не смог устроиться по специальности и пошел работать в банк, а теперь потерял работу из-за экономического кризиса.

Ирфан-бей, судья в отставке, твердил, что бездельник, попусту убивающий время – настоящий преступник, однако сам нарушал свои принципы: несмотря на то, что у него была банковская карточка, пенсию свою всегда получал не в банкомате, а в кассе, отстояв немалую очередь. По правде говоря, ему просто нечем больше было заняться.  

Я начал размышлять о том, чего я сам попрошу, когда придет моя очередь зайти в лавку. Надо было определиться заранее. Так какое же время я потратил впустую?

Я не смог поступить в университет сразу после школы и целый год бездельничал, шатался по улицам. Ходил и ходил по Стамбулу – огромному, бесконечному, и влюбился в этот город. Разве можно об этом сожалеть?

В университете я полюбил девушку по имени Седеф. Целый год добивался ее благосклонности, совсем потерял голову, забывал есть и пить. В конце концов она ответила мне взаимностью, и мы провели вместе немало счастливых лет, но потом поняли, что не сходимся характерами, и расстались друзьями. Собственно, и любовь к тому времени уже прошла. Может быть, попросить вернуть мне эти годы? Нет-нет, и про них я не мог сказать, что они прошли впустую: наши чувства были прекрасны, путь всё и закончилось расставанием.

Тогда, наверное, стоит выкупить ленивые часы, проведенные в кафе за нардами и карточными играми?

Никак я не мог решить, что мне делать. Какую часть жизни можно начисто стереть, чтобы ее вовсе не было?

Если бы толстый человек в очках, сидевший за деревянным столом, не обратился ко мне: «Слушаю вас, бей-эфенди!» – я и не сообразил бы, что уже подошла моя очередь. Я долго в нерешительности смотрел на толстяка. Наконец тот сердито проворчал:

- Будьте добры, поскорее. Вы крадете время у тех, кто стоит за вами.  

Я признался, что не знаю, на что решиться. Похоже, не было в моей жизни времени, которое я хотел бы из нее вычеркнуть и прожить иначе. Ни от чего я не мог отказаться, каждая минута вдруг стала мне дорога.

- Вы уверены? – спросил толстяк за столом. – Подумайте еще немного.

- Нет, я думал уже достаточно.

- Ну, тогда, по крайней мере, купите то время, которое напрасно провели в этой очереди.

- Хорошая мысль! Вот это можно сделать. 

И я по сходной цене выкупил время, что провел, с самого утра стоя в очереди, а потом, вполне довольный, вышел из лавки.